Чувствуешь прикосновение моих пальцев через холодную гладь зеркал?
У Ди даже в мыслях не было торопить Алекса. Нет, ждать он не умеет и никогда не умел, но в такой момент было совсем не до спешки, потому что каждая секунда ожидания достойно вознаграждалась — достойнее, чем можно было бы представить. Даже прерывистого дыхания на губах хватало, чтобы без сожаления постоянно откладывать начало грандиозного спектакля.
Алекса смущал совсем не поцелуй. Точнее: не его он так боялся. Сам поцелуй для него не значил ровным счетом ничего, но это и подливало масла в огонь. Он боялся снова ничего не почувствовать, ничего, что горячо хотел бы — а он этого несомненно хотел. Снова идти на такой отвратительный при одной даже мысли шаг — на поцелуй с мужчиной - только чтобы снова убедиться в том, это не вызовет никаких эмоций — вот, что по-настоящему его пугало.
Ди не задаёт вопросов вслух, он просто смотрит Алексу в глаза и, встретив напускное безразличие карих глаз, проводит рукой по его щеке и слабо касается губ своими — только один раз. И ещё один — но уже почти по-настоящему целует, настойчивее и крепче, а после улыбаясь спрашивает:
( — Wie?
— Nicht... widerlich?..
— So, können wir fortsetzen?
— Hah, «wir?» Sieh mich nicht so an, das war deine Idee. Du hast ausgedacht — du... du setz fort doch. )
— Как?
— Не... противно?..
— Так мы можем продолжить?
— Пха, «мы»? Не смотри на меня так, это была твоя идея. Ты придумал — ты... — голос Алекса дрогнул и сорвался. — Ты и продолжай.
Он просто не знал сам, как продолжать.
Ди поставил себе целью вывести его себя. Нет, он не хотел злить Алекса, он до боли в груди хотел стереть с его лица напускное спокойствие и безразличие, и только потом коснуться его губ. И у него выходило. По ничтожной капле в море, но выходило, и они оба это понимали.
Ланге чувствовал не радость. Не ликование, не вкус победы. Это чувство, когда даешь кому-то наконец спокойно дышать и стать собой — знал ли он его раньше?
— Я не знаю точно, какие чувства у меня это вызывает, но они есть, это... что-то... — Рихтер говорил твёрдым голосом, однако с трудом подбирал слова, — странное. Не понимаю.
Кровь глухо бьётся в висках, приливая к губам, а ключицу сводит тянущей болью — это всё, что он мог объяснить. Всего остального тела он не ощущал, пока до смуглой кожи не дотронется теплая белая рука — Ди словно собирал его по частям, расставлял на места всё то, что сгинуло вместе с чувством волнения.
— Можно попробовать ещё раз. — Алекс перевел взгляд на губы Дитера и сглотнул.
Ланге неторопливо раздвигает его сжатые губы — он не думал, что те так легко поддадутся. Он не умеет ждать и никогда не умел, поэтому срывается с тормозов, как только чувствует момент к действию. Он прямолинеен и безрассуден, равнодушие охлаждало его, но оно медленно кончалось с каждым движением губ, с каждым ударом сердца. Алекса не хватило надолго: он вспыхивал от любой искры, как спичка — у него не было шансов устоять перед всеобъемлющим пламенем, пожаром, способным дотла сжигать леса.
-
-
29.02.2024 в 11:22Посетите также мою страничку
nvspwiki.hnue.edu.vn/index.php?title=Th%C3%A0nh... отчет об открытии счета в иностранном банке
33490-+